Царь грозный – Новохудоносер,
Сил у него большой запас,
Достоинство большое носит –
Не повторяет много раз.
А эти пленные евреи,
Вот докатились до чего:
О собственной пекутся вере,
Чтут Бога только своего.
«Бог не один, их слишком много,
У каждого куста свой бог.
Евреи этого не могут понять
И будет им урок…»
Под ноги брошен Авденаго –
Еврей захваченный в бою.
«Молись моим богам во благо,
Иначе на огне спалю!»
Не молится, глаза закрыты.
Забыл, наверно – перед кем.
«Молись же, череп не разбитый,
Иль хочешь показать что нем!?»
Молчит, застыл как изваяние,
О чём-то думает своём.
«Умри тогда без покаяния,
Разбавь золою чернозём!»
И бросили в печное пламя.
Огонь вонзил сто тысяч стрел
«Один лишь Бог над всеми нами!» -
Казнимый выкрикнуть успел.
* * *
А человек – борец не навсегда –
На поприще упорного труда.
Стареет всё и всё идёт на слом.
Дряхлеет лев и терпеливый слон.
ПАПА-АРИСТОФАН
Были времена грубы –
Чем-то схожи с нашими:
В Древней Греции жил был
Человек бесстрашный;
Смел, необычайно прям,
Не любил обходов…
Эх, таких сюда бы к нам –
Исправлять уродов.
А ему мешали жить
Сидоры и Дуни –
Думали, что задрожит,
Если сильно дунуть.
Да, сатира – острый жанр,
Едкий до отрыжки, -
Колет подколодных жаб
За дурман-делишки;
Забивает болтунов,
Тех, что с маслом схожи…
Метод у неё не нов –
Тряпкой да по роже.
Это был Аристофан,
Не был он овечкой,
Бить по роже не профан
Словом и словечком…
Пусть скудеет грязи слой
В жизненной квартире,
Пусть у правды будет свой
Адвокат- сатирик.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
